***
Желания сбываются,
не торопясь,
опаздывая на несколько лет,
забытые и постаревшие,
встречаемые не радостью,
но вопрошанием:
— За что?
***
Я открываю окно –
детские голоса
просачиваются в меня.
Я ищу ответы
в книгах,
написанных сердцем.
Кажется,
меня миновала гроза,
пока я лежала,
уткнувшись в твое плечо.
Если собрать по буквам
все, что произошло,
получится жизнь – не больше.
Я закрываю окно –
мне холодно слушать дождь
и детские голоса,
всегда невпопад с сердцем.
***
Однажды ты перестала
пить по утрам зеленый чай,
ставший привычным,
поскольку привычка – это не ты.
Однажды ты перестала
любить,
ибо другой утверждал:
я – это вовсе не ты.
Однажды ты перестала
петь,
потому что твой голос
показался чужим.
Однажды ты перестала
писать стихи,
потому что весь мир
отождествлял тебя с ними.
Однажды ты перестала
что-либо делать,
поскольку не хотела
казаться кем-то другим.
Однажды ты перестала…
***
Что во мне моё?
Тело?
Но когда я выношу его в свет,
напитывая прохожими и улицей,
оно становится достоянием социума.
А когда ты хочешь прикоснуться к нему
оно становится твоим
ещё до прикосновения.
Тогда, может быть, мысли – мои,
умные и глупые,
маленькие и большие,
хорошенькие и дурнушки?
Но, когда сидящий напротив
озвучивает их ещё до произнесения,
я понимаю, что и они – общие.
Тогда, может быть, душа,
моя бессмертная душа,
сокровище моё, дающая право
на исключительное отношение
ко мне других душ?
Но тогда почему я не чувствую границ
между собою и ими,
когда покидаю себя?
Что же принадлежит мне?
Я не нахожу ответа –
и мне кажется,
это пустота
говорит моими губами.
ЖИЗНИ
1
Разговариваю с жизнью,
как с драгоценным гостем.
— Подожди, — прошу её,
когда она уже готова покинуть, —
подари ещё несколько лет восхищенья.
2
Моя жизнь давно превратилась
в произведенье искусства.
Но кто же меня создает?
3
Жизнь,
почему ты так прекрасна? –
восклицаю я
сердцем, полным зависти.
Как пережить тебя,
если ты не моя,
как прожить до конца –
такую чужую?
4
собачке Бадику
Смотрю,
как жизнь иссякает
в любимом тельце.
Учусь прощаться
до наступленья потери.
ОСТ…
Что остается,
когда всё есть,
но ничего не осталось,
что бы хотелось иметь –
например то, что может оставить
или хотя бы продлить.
А оставшееся время
оставляет всё, как есть:
остатки прожитых лет,
останки любопытства,
готовые к перезахоронению,
остаточные явления души –
остов надежд и планов
с остеохондрозом хроническим
и остеопатом в придачу,
вправляющим столетние
позвонки Мандельштама.
И что делать с накопленной осто-
рожностью, не позволяющей
дальше и дальше,
остротами с состарившейся начинкой,
и ещё с десятком остекленевших слов,
лезущих прямо на язык?
Слизывать их и,
не дожидаясь оттаивания, глотать,
царапая нутро,
эту местную неуместную боль,
отказываясь от анестезии?
ИНОГДА…
1
Иногда надежда вспыхивает так ярко,
что жизнь кажется настоящей.
Но утро в больной постели…
И старая жажда сбыться…
2
Иногда твои мысли пролетают так близко,
что задевают краешком дыхания.
Осторожней, — шепчу я ветру.
Но ему нет дела до людских опасений.
ПОД ВОДОЙ
Есть те, что живут на поверхности
и довольны лучами на коже.
Есть те, что плывут за телом
и вторят силе теченья.
Есть те, что ныряют за сутью
и влажный опыт выносят.
Есть те, что поют под водой
затонувшие песни отчаянья:
Но их не услышит поверхность
***
Или жить на поверхности,
или уйти на свою глубину,
где в провалах во времени,
вдруг не узнав очертаний
сотворенных примет,
утонув, ты воскликнешь:
СПАСИБО
ВРЕМЕНА ГОДА
Слишком торопливые шаги
навстречу
осень
останься символом
не вынуждай ускорять движение
литературой
за которой
жизнь укрывается желтым
замедляя распад
***
Ты сказал, что завтра будет нашим –
и снег повалил, обрастая сугробами надежды.
Но пока я ждала тебя,
он растаял под ногами и колесами,
так что к моменту встречи
нам не хватило чистоты.
***
Цветочный февраль посреди снежной зимы. –
Тот, кому я снилась, возвращается ароматом.
Белые розы его присутствия отгоняют духов тяжести.
Но почему же, когда он напротив, я задыхаюсь?
***
Весна.
У каждой женщины возле рта –
Яблоко,
А в уголках губ –
при-вкус Чужого.
У каждого мужчины –
Дерево,
готовое (способное) прорасти.
Они выходят из-под земли
Очнувшись от авитаминоза любви
С исчерпанными сюжетами
в протянутых руках
Они произносят:
Вначале за-
Быто
Слов-
Но…
Сюжеты исчерпаны,
но остаются в подкорке
трещинами, по которым
маршруты изгнаний
текут
кислым
соком
узнаванья.
***
Розовые лепестки апреля
под ногами весну струят.
Ласковое солнце
на зимнюю кожу ложится.
И только сердце всегда между
холодом и теплом,
радостью и печалью,
замурованное в одежды надежные,
неподвластное чарам весенним.
***
Этот поезд стремится в тупик.
За окном красный шарик заката
завис в ожиданье паденья.
Наше лето проходит без нас.
Как быстро иллюзии гаснут…
***
Пора петь
посреди октября,
где листва
нашептывает потери.
Пора превращать в голоса
проступающие на лице дня
гримасы невоплощенья
и радоваться жизни так,
будто она –
только вначале лета.
БАБОЧКИ ИСТИН
1.
Ниточки от человечка к другому
плетутся в события.
Бабочка летит на звук привычных имен.
Если они расцветают навстречу,
бабочка пьет из цветка,
наполняясь нектаром.
Когда увядает любовь,
бабочка замечает сачок.
2.
Какая тяжелая ноша –
уже все сказано,
а освобождение не пришло,
и слава, как слабая улыбка,
слегка задевает,
и ночные фонари –
даже не осколки света, а так…
Истина крылышкует память
бабочкой на баобабе,
залетевшей в комнату,
наколотой иголкой
хозяйственного взгляда,
взятой внимательной рамкой в плен.
Но краткое забвение
в глазах напротив
не ведет к забытью
и так предсказуемо…
Боже, избавь от привкуса повторений.
3.
Паузы между словами –
просветы в небе,
где бессмертные бабочки
разрушают миф об однодневках.
Небо пестрит крыльями,
течет по губам,
притягивает другие…
Какое сладкое узнавание.
Сентябрь, 2007
***
Обживать пространство,
взглядом скользя вдоль стен,
раздвигая пределы,
потолок продлевая в купол.
Губами-губками впитывать
гостеприимство зеленого чая
в час ночи чужой,
когда все — не свое, не-
свое-временно.
Подниматься на цыпочках
по белым ступенькам
клавиш, в никуда уводящих …
Пока тот, кто еще не освоен,
кто задет только краешком звука,
уходит от при-косновения, пьяно,
уходит под forte-piano.
ПРОСТО ВРЕМЕНА
Время развеществленных снов.
Закрываешь дверь —
и темная сомнамбула,
уже не квартира
покачивается
в ожидании одушевленных движений.
Присматриваешься:
с чего начать.
Единственное, что еще различимо —
невозможность диалога.
Прежде, чем выбрать шаг,
долго тянешься к выключателю.
С появлением света
ночная память слепнет.
***
Время между забыть и вспомнить.
Избытком событий исполосована
по лоскуткам сшитая жизнь.
Как эклектичен наряд:
этнос хиппейский, эстрадно-
экстравагантное ретро.
Швами прорыто пространство.
Годы сочатся сквозь них и уходят
на освоение нового стиля.
Годы уходят – подиум пуст.
Декабрь,2007
КРИЗИС 2009
Я видела человека,
который когда-то спонсировал мой проект.
Меняя доллары в киоске,
он беспокойно оглядывался по сторонам.
Я хотела пригласить его на вечер –
просто так, бесплатно
но побоялась помешать его страху.
***
Когда моя мама
перед смертью примирилась с жизнью,
я узнала, что Бог есть.
Когда я выжила после долгой болезни,
я узнала, что Бог со мной.
Когда я стала больше
своих достоинств и недостатков,
я узнала, что Бог во мне.
сентябрь, 2005
***
Лица исчезают
при слишком слабом
освещении помещения.
Люди исчезают
при слишком слабом
освещении воплощения.
Освещение исчезает,
когда некого освещать.
***
Время,
если любит –
убивает,
если ненавидит –
старит и пытает.
Время,
останься ко мне
равнодушным
ВОПРОСЫ ЛИТЕРАТУРЫ
Уловить момент тишины
примерить
облачиться
слиться
В центре своем услышать
шорох
шелест
шум
Позволить ему прорасти
в слово
строчку
стихотворение
***
Позволить Слову
говорить вместо нас,
четко выговаривая по буквам,
по слогам,
по словам,
доводя до предложенья,
рассказа…
Болтливость
наклеит на слово ярлык жанра,
фантазия нанижет на фабулу,
ограниченность наделит стилем,
сделает достоянием литературы.
***
Не пишется об универсальном –
исторических событиях и
пассионарных личностях,
мировых войнах
и экологических катастрофах,
и даже о мире во всем мире
не пишется.
Всё о себе и о себе, любимой.
— Экая эгоцентричность! –
воскликнут потомки,
уставшие от глобализма
и с удовольствием листающие
чужую жизнь.
***
Мне кажется, что люди,
занимающиеся экспериментом в поэзии,
никогда не страдали от боли,
не попадали в больницы
не делали операций,
не лежали в гипсе.
Их жизнь текла слишком гладко,
в уютном гомеостазе.
Вот почему им непременно нужно
препарировать материю,
например, стихотворную:
чтобы чувствовать движение
скальпеля под наркозом,
чтобы исследовать анатомию боли.
А люди, которые уходят
в традицию, труизмы,
всякую там силлабо-тонику,
наоборот, хотят гармонизировать
своё дисгармоничное тело,
сгладить незаживающие швы,
изжить сукровицу воспоминаний.
А, может быть, я ошибаюсь.
***
Стирать написанные карандашом строки,
как дни, в черновиках оставленные.
Надеяться на милосердие времени –
а если однажды получится набело?
Не делать ксерокопий –
всё равно каждый день
вносит свои коррективы.
1 марта, 2009